Всё идёт не по плану. Всё вообще идёт не по плану.

Неизменной осталась лишь цель. Но тот факт, что дорога рассыпалась под моими ногами, заставляет меня иронично смеяться. Потому что так я лишилась последнего шанса попасться в ловушку сомнений и сожаления.

И теперь, когда настанет время уйти, я смогу это сделать без чувства вины. Потому что сияние не погаснет в этих глазах. А я обещала больше не приносить себя в жертву.

Меняться не ради того, чтобы чей-то путь оставался гладким. Меняться из-за того, что изменился мой собственный путь.

Если бы Солнце было чуть ближе к Земле, то рассвет означал не начало жизни, а её завершение. Однако что, если бы нашёлся кто-то, кто толкнул их навстречу друг другу - Землю к Солнцу, а Солнце к Земле?

- Ты любишь сказки?
- Смотря какие.

Последующие два часа мы смотрим мультик в лучших традициях Диснея, и все это время я молчу, пока на экране зло сражается с добром. Добро предсказуемо побеждает.

- Понравилось?
Я улыбаюсь.

Вернувшись домой, я смотрю настоящую сказку. Где за красивой картинкой скрывается полный опасности мир. Где для того, чтобы достичь своей цели, необходимо платить жестокую цену. Таков мир взрослых.

Я засыпаю без снов. Я так и не ответила, какие сказки я всё-таки люблю. Но расскажи я тебе свою, интересно, какие сны бы потом тебе снились?

В феврале кроет так, что даже стоять на ногах тяжело. Я не люблю февраль, во всяком случае, первую половину - последняя перестройка до дня рождения самая жёсткая. Во мне сейчас много внутренней силы - но силы неправильной, искажённой, желающей подвергать искажению оказавшихся рядом, случайно или намеренно.

Привычно проваливаясь по щиколотку в хрустящий снег, я снова смотрю на мир сквозь оптический прицел. Замёрзшие полупрозрачные иглы, кружась, падают мне на плечи. Я заставляю себя очистить разум, пока в голове не останется лишь белый шум - и только затем стреляю, сосредоточившись на мишенях. Я не промахиваюсь ни разу - осколки льда падают, разлетаются, словно стёкла в кошмарном сне, а я все не чувствую никакого азарта, только необходимость стрелять, поражая цель.

Мои ладони краснеют, затем белеют, синеют, и я не чувствую кончиков пальцев, но точность не падает, ведь руки - это не более, чем инструмент. Твой меткий выстрел - это рассчёт и сражение прежде всего в твоей голове.

Я думаю об этом, когда еду домой и уже сидя в тепле, смазываю кремом обмороженную кожу. Я не испытываю к себе никакой жалости.

До дня рождения остается лишь двадцать дней.

Проспала двенадцать часов. По сравнению с Зеркальщиком, проспавшим около шести, чувствую себя разбитым овощем.

Испытываю странные ощущения. Как будто глаза открыла, но пошел тринадцатый час сна.

Дописала пост про имена, и в ту же секунду в доме вырубили свет. Забавное совпадение.

Я не люблю имена. Они давно перестали быть тем, чем задумывались изначально, и больше не отражают сущности своего носителя.

Но я полюбила свое. Не говоря ничего обо мне, оно стало зеркалом личностей тех, кто его произносит. Как будто ты смотришься в темный омут и видишь ту рябь, что бежит по воде: печаль и любовь, силу и страх, желание жить и отчаяние.

Я слышала сладкий яд, разъедающий изнутри, ощущала волнение и надежду, сталкивалась с непроницаемой тьмой и сияющим светом. А недавно услышала резонанс, от которого мурашки по коже от осознания силы, стоящей за человеком.

Вот почему я стараюсь не произносить имена. Произнося их вслух, я разделяю с кем-то другим себя.

Когда мне было семнадцать, я писала здесь истории. Много историй. Тогда мне казалось, что мир - это изменяющаяся субстанция, не подверженная никаким законам. А я - Наблюдатель, бесстрастно фиксирующий факты.

Но вот мне почти двадцать три, и все истории хранятся в моей голове, не касаясь бумаги. А я все чаще предпочитаю молчать - теперь я сама становлюсь историей.

Мне нравится говорить с людьми и видеть, как в их глазах загорается свет и желание жить. Мне нравится проноситься сквозь их жизни подобно летящему поезду и становиться ветром, уносящим с собой заблуждения и страхи. Мне нравится исчезать, но исчезать с гордостью, зная, что мое появление не было случайностью.

Теперь я слушаю чужие истории, касаюсь их и становлюсь их частью. И к черту ту, что звучала про философский камень - Алхимик, его открывший, не рассказал о том, где его нужно искать.

Потому что их ровно столько же, сколько вас вокруг. Превратить что угодно в золото, превратить что угодно в пыль. Верить в то, что мир изменится, или изменить его под себя.

Дорога домой начинается здесь.

С мелодии, что становится внутренним резонансом с первых же нот. С крошек кофейного торта на белом халате. С привкуса шоколадного виски на губах. С искреннего желания улыбаться.

Не зная, что ждёт меня дальше, я очень сильно хочу, чтобы эти мгновения врезались в мою несовершенную память.

Я верю в совпадения. Но не в такие.

Я чувствую леденящий холод, бегущий по позвоночнику вверх, когда узнаю этот взгляд, и это лицо, и внешность.

Двойник, доппельгангер, копия. Что ты такое? И для чего появился здесь?

Так трескается зеркало льда над иссиня-чёрной озёрной гладью, так разносится эхо над серпантином горных дорог - ощущение ускользающего сквозь пальцы сна; только что здесь реальность?

"Ты похожа на ведьму, Женя".

Я молчу, закрывая глаза, я танцую под Апокалиптику и Флёр, пропуская снежную пыль сквозь себя и рыжие пряди, отражая молочно-серебряный свет в полумраке.

Для того, чтобы говорить, мне давно не нужны слова.

Бессонница пытает меня сильней, чем когда-то кошмары. И я совершенно не знаю, что с этим делать.

В моей голове звучит симфония, но я - лишь инструмент, на котором твои пальцы её сыграли.

Я слышу чувства цветами - искрящийся бледно-синий с прожилками серебра, стальные блики в ловушке из горного хрусталя, багряно-красный, темнеющий спелой вишней.

Я рассыпаюсь осколками, гасну, мерцаю и загораюсь снова.

Так странно.

Я обращаюсь к своей жестокой стороне. Снова и снова.

Нельзя помочь стать кому-то сильнее, заставив его сомневаться в себе. Нельзя позволить чужому огню погаснуть, однажды проявив жалость.

Моя жестокость - обоюдоострый меч. Она ранит меня в той же мере.

Но даже вонзая нож в свое сердце, я помню о том, чья разбитая маска однажды стала моими крыльями.

Я - Алхимик.

И в этом моя сила.