"Looking through distorted eyes
A mirror that I can't recognize.
No way out, no exit signs.
I try to make myself believe
I'm only in a lucid dream.
It's like another world exists.
I wanna go back into the abyss".

Сны, которые мне снятся, - удушливый тёмно-красный костёр, выгорающий в антрацитово-чёрный пепел. Даже во сне я чувствую сердце Двуликого мира, и тем более не могу избавиться от этого ощущения наяву - оно давно не горело настолько пылающим алым, так, что синего, кажется, не осталось вовсе.

Я открываю глаза, и взгляд Алого Лорда прожигает меня дотла.
- Нет ничего хуже тлеющего костра, - растягивая слова, произносит он, - однажды решив, что нет смысла гасить угли, ты рискуешь быть уничтоженным в пекле пожара, вышедшем из-под контроля.
- Тебе лучше заткнуться! - я почти что рычу. - Исчезни, мать твою.
Кожу опаляет удар пощёчины. Он скалится, но исчезает.
***
На улице светит солнце, но дует все тот же холодный ветер. Время рассчитано мной идеально: я успеваю спуститься по лестнице именно в тот момент, когда поезд подходит к платформе и с лёгким шипением открывает двери. И только тогда понимаю, что я не помню номер вагона.
- Твою рыжую голову сложно было не заметить. По трем пропущенным от тебя было ясно, что ты приедешь меня встречать.

Я улыбаюсь. (Не слышать бы этих криков Бездны, не видеть бы пелену чёрно-алого перед глазами. Я не хочу. Это чувство похоже на зверский голод, но только хуже). Быть рядом, но не смотреть в глаза, потому что в моих слишком сильно заметны отблески этого пламени.
- Ко мне поедем?
- Нет, - качаю головой. - Пить кофе и есть круассаны. (Как будто кофейный запах заставит нырнуть меня с головой во флешбеки пятилетней давности и на мгновение прикоснуться к синей прохладе. Конечно.)
- Окей. Погнали.
Пока мы добираемся до моей новой любимой кофейни, уже смеркается. Я наугад заказываю круассан с чем-то медовым и корицей, и он оказывается посыпанным сверху кусочками миндаля, запеченными в хрустящей карамельной оболочке. Вкусно, и кофе тоже вкусный. (Сфинкс раздирает лапами воздух и рычит, сотрясая Бездну.) У меня едва заметно дрожат руки. Разумеется, попытка заглушить этот голод с треском проваливается.
***
- Вернись, мать твою, Жестокий, - тихо-тихо прошу я, вглядываясь в пустоту. Но он не приходит, и я остаюсь один на один с этим алым огненным морем. Без синевы этих глаз, дарующих мне хоть призрачное, но спокойствие.

Я так устала вести это сражение в одиночестве.