Синие крылья взметнулись вверх, яростно дрожа.
- Лжец! - прошипела я.
- Кто бы говорил, - глаза блеснули из-под капюшона плаща.
- Я не искажаю свои тайны, в отличие от тебя, Алый, - выплюнула я.
- Не я заставил тебя оставить Сульфура, прикрываясь благими идеалами.
- Сульфур лишь прошёл свой путь до конца. Я помогла ему. Он нашёл то, что искал. Теперь мой долг уплачен.
- Так значит, всё дело лишь в долге? А как же те раны, что однажды оставила на твоём сталь его же собственного меча? Скажешь, забыла? Раны от серебра должны были очень сильно болеть.
- Я ничего не забыла, но артефакт и его хозяин не могут быть ответственными за деяния друг друга.
- Конечно же. Ты, наверное, сожалела, в очередной раз лишившись шанса меня убить. Наверное, в глубине души ты возненавидела того, кто посмел тебе отказать в том, чтобы ты перекроила Бездну.
- Не тебе об этом судить.
- Не тебе называть меня лжецом.

Я погружалась всё глубже и глубже. Но этот раз отличался от предыдущего. Теперь у меня было знание. Теперь у меня была цель. То, что может меня убить, не сможет причинить вреда тому, кто был здесь с самого начала, кто скользил между мирами, следуя известным лишь ему планам.

Я перевела взгляд на свои руки в матовых белых перчатках. Точнее, руки были не мои, но сейчас они принадлежали мне, и я ощущала чужое тело почти как своё собственное, несмотря на то, что находиться в нём было неприятно и даже больно.

Но мне не стоило думать об этом. Мне нужен был ключ, который мог создать только он. Осколки, которые иные назвали бы пустотой, имевшие с его душой почти одинаковую природу. Он мог видеть их, изменять их форму, собирать раздробленное воедино. То, что нужно было мне. То, чего я не могла коснуться сама.

Его зрение стало моим, и я увидела то, чего не замечала раньше. То, как хрупок мой мир. То, как хрупки чужие миры. То, как легко могут рассыпаться связи, возникшие по воле случая между ними. Как много хаоса ещё оставалось рядом - стремящегося разорвать, поглотить, обратить всё вокруг в нечто, себе подобное. И из этого мне предстояло творить. Омерзительно завораживающе.

И всё же мой ключ был неполным. Возможно, из-за того, что в Бездне не было пустоты. В ней всё имело свой смысл. И это накладывало свой отпечаток. Ключ оказался темнее цвета его вишнёвых глаз. И форма… Форма была чуть заметно, но искажённой. Как если сравнивать отражение в зеркале и его оригинал. Но полный ключ мне и не был нужен.

Теперь оставалось лишь самое сложное. Заставить свой разум и душу его принять. Ведь то, что казалось материальным - не было таковым. Обман, как он есть. Настоящая сущность скрывалась внутри.

Вернуться обратно было в тысячу раз сложнее.

Слова обретают смысл, кружатся в воздухе, падают синими перьями мне под ноги. Воспоминания, протянувшиеся сквозь прошлое, настоящее и будущее. Воспоминания, созданные из слов, которые я ненавижу. Ненавижу, но не сейчас. Не сегодня.

Нет никаких границ. Так уже было однажды. Всё повторяется. Двое, смотрящие на закат из разных миров. Там, где твоё солнце сияло алым, моё было синим.

Эхо тех значимых слов до сих пор отражается в моей памяти. И теперь возвращается так, как я не могла ни предвидеть, ни ожидать.

Наступает заря новой эры.

Железо поёт под моею ладонью, вторя песне того, кто не должен проснуться. Ложатся причудливой вязью кольца стали, вбирая в себя синеву заката первого солнца. Когда взойдёт второе, будет готов клинок для той, что прежде не сражалась. Обратится в свою противоположность то, что считалось давно утраченным.

Такова неизменность Двуликого мира.
Такова беспощадность Алхимии, что жаждет равенства.

Когда алое солнце сверкнёт, отразившись, в янтарных глазах, кто станет его лучами?

В искусстве Жизни нету равных
Тому, кто Смерть преодолел.
Коснись испуганного сердца,
Перешагнув его предел.

Среди дорог, ведущих в пропасть,
Одна вернёт тебя домой
Сквозь алый цвет твоих кошмаров
И шелест крыльев за спиной.

Алхимия вернёт утрату
И начертает знак равно.
Монета, брошенная в воздух,
Вернётся точно на ребро.

Иди, отбросив прочь сомненья,
Но помни про один завет -
Что если ты посмотришь в Бездну,
То Бездна всмотрится в ответ.

Я снова возвращаюсь туда, откуда всё начиналось.

Туда, где биение сердца бессмертного существа стало точкой отсчёта для целого мира. И этот мир по-прежнему принадлежит только мне.

Я чувствую это, когда моей кожи касаются языки бледно-синего пламени. Сейчас этот мир спокоен. Но нет ничего более переменного, чем его спокойствие.

Бессмертное существо обнимает когтями, свернувшись под боком. Я вижу, как первое солнце сменяет второе. Пока я дома, то я в порядке.

Боги играют в сражение на костях.
Кости сверкают в воздухе, падают на ребро.
Верить в случайность - безумство и горький яд.
Верить в себя означает играть назло.

Путь победителя - путь по дороге сна
Через стеклянную крошку и изумруд.
Путь побеждённого - сотни кривых зеркал.
Сны отражаются в них и ужасно врут.

Кости меняются, та же идёт война.
Боги играют долго, пока им не надоест.
Новые лица, эпохи, сражения, времена.
Та же решимость в глазах и холодный блеск.

Боги не помнят, кто развязал войну.
(Если константа рухнет, то что им творить теперь?)
Зная, что понимание - ключ ко всему,
Я ухмыляюсь.

И молча толкаю дверь.

"Looking through distorted eyes
A mirror that I can't recognize.
No way out, no exit signs.
I try to make myself believe
I'm only in a lucid dream.
It's like another world exists.
I wanna go back into the abyss".

Сны, которые мне снятся, - удушливый тёмно-красный костёр, выгорающий в антрацитово-чёрный пепел. Даже во сне я чувствую сердце Двуликого мира, и тем более не могу избавиться от этого ощущения наяву - оно давно не горело настолько пылающим алым, так, что синего, кажется, не осталось вовсе.

Я открываю глаза, и взгляд Алого Лорда прожигает меня дотла.
- Нет ничего хуже тлеющего костра, - растягивая слова, произносит он, - однажды решив, что нет смысла гасить угли, ты рискуешь быть уничтоженным в пекле пожара, вышедшем из-под контроля.
- Тебе лучше заткнуться! - я почти что рычу. - Исчезни, мать твою.
Кожу опаляет удар пощёчины. Он скалится, но исчезает.
***
На улице светит солнце, но дует все тот же холодный ветер. Время рассчитано мной идеально: я успеваю спуститься по лестнице именно в тот момент, когда поезд подходит к платформе и с лёгким шипением открывает двери. И только тогда понимаю, что я не помню номер вагона.
- Твою рыжую голову сложно было не заметить. По трем пропущенным от тебя было ясно, что ты приедешь меня встречать.

Я улыбаюсь. (Не слышать бы этих криков Бездны, не видеть бы пелену чёрно-алого перед глазами. Я не хочу. Это чувство похоже на зверский голод, но только хуже). Быть рядом, но не смотреть в глаза, потому что в моих слишком сильно заметны отблески этого пламени.
- Ко мне поедем?
- Нет, - качаю головой. - Пить кофе и есть круассаны. (Как будто кофейный запах заставит нырнуть меня с головой во флешбеки пятилетней давности и на мгновение прикоснуться к синей прохладе. Конечно.)
- Окей. Погнали.
Пока мы добираемся до моей новой любимой кофейни, уже смеркается. Я наугад заказываю круассан с чем-то медовым и корицей, и он оказывается посыпанным сверху кусочками миндаля, запеченными в хрустящей карамельной оболочке. Вкусно, и кофе тоже вкусный. (Сфинкс раздирает лапами воздух и рычит, сотрясая Бездну.) У меня едва заметно дрожат руки. Разумеется, попытка заглушить этот голод с треском проваливается.
***
- Вернись, мать твою, Жестокий, - тихо-тихо прошу я, вглядываясь в пустоту. Но он не приходит, и я остаюсь один на один с этим алым огненным морем. Без синевы этих глаз, дарующих мне хоть призрачное, но спокойствие.

Я так устала вести это сражение в одиночестве.

- Чего ты хочешь?
- Я не отвечу.
- В тот раз ведь ответила, - раздался насмешливый голос.
- Тогда ты прекрасно знаешь, что я солгала, - спокойно ответила я, взглянув на того, кто появился мгновением раньше в кресле вместо моего собеседника. Алый Лорд смотрел на меня исподлобья, сверкая пронзительно яркой синевой глаз из-под отросших чёрных волос. - Хотя даже эта ложь оказалась не столь далёкой от истины.
- Так понравилось стоять на коленях, Алхимик? - ухмылка Жестокого стала шире.
- Так понравилось осознавать, что играешь по собственным правилам, когда стоящий рядом был свято уверен, что эти правила он выдумал сам. И если кто-то не смог это понять, то незачем повторять это дважды. Слова не должны сотрясать воздух.
- Свобода и власть сквозь призму тонких манипуляций?
- Лишь ступень на пути к достижению истинной цели. Моё единственное желание - не иметь никаких желаний.
- Противоречит твоей сути.
- Ты знаешь, что нет.
Алый Лорд мгновение оставался безмолвным, кончиками пальцев проведя по той части лица, которую когда-то скрывала расколотая маска.
- К своей ненависти, и правда нет.

Танцуй, отринув мысли,
На огненных углях.
Смотри, как серой ртутью
В огне сгорает страх.

Мой друг, подай мне руку,
Шагни в костёр за мной.
Там сила синих крыльев
Укроет нас стеной.

Не бойся рухнуть в пропасть,
Запутавшись во снах.
Я стану твоим светом
На звёздных небесах.

Иди на голос Бездны.
Иди на рыжий свет.
Задав себе вопросы,
Найдешь в себе ответ.

Ты можешь ошибаться,
Но дай себя спасти.
Ты не один сегодня.
Я жду в конце пути.

Каждый раз, проходя по улице мимо многоэтажек, я поднимаю взгляд наверх, в небо. Будто надеясь, что там, на крыше, мелькнет знакомый край алого плаща - и история вновь повторится. Что время вернется к истокам начала и я вернусь навсегда домой.

Но под ногами я чувствую землю, а не спасительную пустоту, сквозь все эти чёртовы крыши светится небо, а не пронзительный взгляд льдисто-синих глаз. И меня поглощает отчаяние.

Эта странная, ноющая тоска.

Я скучаю. Я так скучаю.

Я продолжаю сражаться одна - ведь у меня есть только я - и, кажется, Алый, я не справляюсь.

Всё, что тебе нужно, - это причина. Та, что становится твоим стальным внутренним стержнем, неукротимым огнем.

Пока огонь горит в твоих глазах, ты сражаешься. Просчитываешь варианты, парируешь удар, атакуешь сам.

И даже когда кинжал сомнения касается твоей души остриём, ты остаешься невозмутимым внутри, искусно играя внешне. Ведь ты прекрасно знаешь, какая
именно сила стала источником для твоей мятежной души.

Но как ты поступишь, если однажды, устав от сражений, замрёшь на секунду и вдруг поймёшь, что твоя нить Ариадны - это только иллюзия? И того, за что ты сражался, попросту не существует?

Сумеешь ли ты пожать руку, остановиться и отступить, или до последнего вздоха останешься тем, кто готов был принять за истину пустоту?