- Я до сих пор не понимаю, каким образом в тебе уживаются редкостный эгоизм и стремление о ком-нибудь позаботиться.
- Ты о чём?
- Ты всю ночь сталкивала меня с кровати на голый пол. Но было очень холодно, и ты же всю ночь пыталась укутать меня в своё одеяло, не просыпаясь.
- Ну, во сне мы можем быть только теми, кто мы есть. Вот так и уживаются.

Я просыпаюсь от холодного потока ветра, и только тогда понимаю, что за окном поезда барабанит дождь. Не такой сильный, как тот, под которым я уезжала в Минск, но всё же неприятный.

- Всё нормально? - спрашивает Солнечная, замечая, что я не сплю.
- Да, устала просто, - говорю я, распутывая провод наушников. Длительное эмоциональное напряжение всегда даётся мне тяжело.
- Окей.
***
- Собирайся. Мы едем на Зыбицкую, - говорит Полли. Полли, которая уже с трудом стоит на ногах. Полли, которая выпила полбутылки мартини практически залпом и жаждет приключений на свою задницу.

Я смотрю на свой почти нетронутый бокал с плавающей на дне тёмно-зелёной оливкой и ловлю неприятные флешбеки.

- А ещё нас на флет позвали.

Из двух зол приходится выбирать меньшее. На то, чтобы переодеться, у меня уходит немногим меньше пяти минут.
***
Полли затаскивает нас в первый попавшийся бар, сразу же с порога опрокидывает в себя стопку текилы и тащит нас танцевать - а я смотрю на ядовито-зелёный цвет на стенах и снова ловлю флешбеки.

Зелёный.

Чёртов зелёный цвет.

Полли заказывает текилу снова, и я смотрю на зелёную дольку лайма в стеклянной рюмке.

Раздражает.

Название бара скоро меняется. Но там по-прежнему слишком много людей и слишком мало кислорода. Флешбеки становятся всё отчётливей.

Надоело.

- Так, пошли отсюда на воздух, - решительно заявляет Солнечная, глядя на моё выражение лица.

Полли глупо хихикает, стреляя сигарету у проходящего мимо парня.

- Знаете, куда мы сейчас поедем?

- Ты поедешь, - говорит как отрезает Солнечная. - Дай сюда ключи.

Мы почти доходим до Немиги, когда Полли снова звонит. Таблетка от домофона у неё. Приходится возвращаться, и тут нас поджидает сюрприз в виде компании чьих-то там бывших, в историю знакомства которых с Полли я даже не хочу вникать.

- Ты всегда носишь красный?

Я молча злюсь. Не тут-то было.

Чужая рука ложится мне на талию и по-хозяйски нагло разворачивает меня к себе.

- Значит, тебя зовут Женя? А меня как жанр литературы на букву Р. Отгадаешь мою загадку?

- Не имеет значения.

- Что?

- Не имеет значения, как тебя зовут. Мне нет до тебя дела.

- Не будь такой злой, - я чувствую, как меня пытаются притянуть ближе. Раздражение достигает крайней точки. Я ненавижу, когда кто-то пытается влезть в мои мысли.

Мои мысли принадлежат только мне.

Что-то неуловимо меняется в моём взгляде.

Я касаюсь его запястья и практически чувствую едва слышимый хруст.

- Ты хотел что-то сказать? - блеск в моих глазах становится отстранённым, как будто мои глаза принадлежат не мне.

Он чувствует это и отшатывается.

- И-извини. Я не хотел. Я правда не собирался…

Я не дослушиваю, исчезая, пока Солнечная ругается с Полли.

Я иду по Немиге, вдыхая свежий ночной воздух и смотрю, как мерцает свет под ногами. Браслет на руке показывает три часа ночи.

Ещё полчаса я гуляю одна, пока Солнечная, оборвав телефон, пытается меня искать.

Я чувствую мрачное удовлетворение.

Флешбеки начинают отступать.

Но мне становится не по себе, когда я вижу её перепуганное лицо. Когда она хватает меня за руку, мне кажется, что она хочет сломать мне запястье.

И мне не жалко его.

- Полли вернётся в девять утра, - говорит Солнечная, пока мы ждём такси. - А ты… Ай.

Машина подъезжает довольно быстро.

- Непривычно забирать трезвых девушек из центра в половину четвёртого утра, - говорит таксист и смотрит на меня. - С вами точно всё хорошо, от маньяков спасать не надо?

- Не надо, - говорю я и невольно улыбаюсь. За эту ночь это второй человек, кроме Солнечной, который не вызывает у меня раздражения.

Пока мы возвращаемся, я болтаю с ним о всякой ерунде и чувствую, как меня наконец-то отпускает.

***
- Извини, - говорю я Солнечной, когда мы переступаем порог квартиры. - Я не хотела напугать тебя.
- Тебе не нужно извиняться.
- Мне жаль, что из-за меня ты никогда не можешь быть в порядке. Мне нужно было остаться и никуда не идти. Пусть Полли творит, что хочет.
- Я бы хотела сказать, что всё в порядке. Но твой голос… Лучше бы ты нажралась. Тогда ты бы стала более предсказуемой. А так я никогда не знаю, чего от тебя ожидать.
- Не ожидай ничего. Ладно. Плохая шутка. Прости ещё раз.
***
- Что ты делаешь? - спрашивает Солнечная, зайдя через пять минут в комнату, где я стою на коленях и закинув за спину руки.
- Пытаюсь заплести себя на ночь. Получается, как видишь, не очень. А ты иди спать.
- Глупая. Дай расчёску сюда.
Солнечная справляется за пару минут.
Зверь внутри меня засыпает.

Я не люблю видеть восхищение в чужих глазах. Оно уничтожает саму мысль о том, чтобы играть на равных.

Я чувствую грусть.
Я слишком привыкла к сражениям.
Я не могу без них.
Не сейчас.

- Я не люблю делиться своими мыслями.
- Хочу узнать тебя такой, какая ты есть.
- Ты можешь попробовать.

Твоя манера задавать вопросы, скользя по грани моего желания и нежелания отвечать на них, весьма интересна. Не удивляет, но вызывает как минимум уважение.

Я снова возвращаюсь туда, откуда всё начиналось.

Туда, где биение сердца бессмертного существа стало точкой отсчёта для целого мира. И этот мир по-прежнему принадлежит только мне.

Я чувствую это, когда моей кожи касаются языки бледно-синего пламени. Сейчас этот мир спокоен. Но нет ничего более переменного, чем его спокойствие.

Бессмертное существо обнимает когтями, свернувшись под боком. Я вижу, как первое солнце сменяет второе. Пока я дома, то я в порядке.

Это второй раз, когда я была на свадьбе. И первый раз с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Забыла, когда последний раз так смеялась. Станцевала все медленные танцы. Каталась на гамаке со свидетельницей и бокалом вина. Визжала, когда Зеркальщик таскал меня на руках. Его коллеги решили, что мы женаты. Развела Солнечную на участие во всяких конкурсах.

Не уверена, что когда-нибудь захочу повторить, но было здорово.

Где-то внутри меня умирает и гаснет маленький луч сомнения. Но, как бы то ни было, это не умаляет уверенности в одном: путь, по которому я иду, остаётся моей неотъемлемой доктриной.

Тем интересней будет узнать, куда он меня приведёт.

Зеркальщик возвращается из очередного загула.

Зеркальщик выливает на меня тонну личных подробностей, от которых у меня сводит скулы: мне надоело быть постоянно незримой третьей в его отношениях с очередной пассией, имена которых меняются со скоростью ультразвука.

"Что ты делаешь завтра после работы?" - спрашивает он и почти обижается, услышав, что я не собираюсь лететь встречать его на вокзал, потому что у меня были другие планы.

Всё-таки не обижается.

Всё-таки я не срываюсь на нём тоже.

Прогресс.

Парадоксально: спасая тебя, я на самом деле спасаю себя.

Самые простые эмоции - это злость и страх. Когда ты позволяешь им управлять собой, то лишаешь себя возможности заглянуть за удивительный горизонт того, что ждёт тебя дальше. Отвечая агрессией на агрессию, ты никогда не выйдешь за рамки своего восприятия и будешь постоянно кормить других частью себя. Вечно прикрываясь своими страхами, ты никогда не позволишь себе быть свободным.

Но когда ты запрещаешь себе чувствовать и то, и другое, то отрицаешь себя. Человек, который заставляет себя улыбаться, когда хочется проломить черепом стену, забывает о том, что способен творить миры.

Будь наблюдателем. Прочувствуй свои эмоции от начала и до конца. Осознай, как они появляются, достигают пика и угасают. Преврати их в своих союзников. Позволь им научить тебя чему-то новому.

И ты поймёшь, что чёрного и белого не существует.

Иногда я вижу людей как цвета.

Когда я впервые увидела свой - не имеющий отношения ни к тому, который мне нравится, ни к тем оттенкам, который я предпочитаю носить в одежде, ни к тому, что меня окружает - я была безмерно удивлена.

Не то, что я ожидала увидеть.

С тех пор прошло очень много времени, но последние пару месяцев я свечусь, как новогодняя ёлка. Цвет, который я вижу последним, перед тем как уснуть. Цвет, который проходит нитью Ариадны сквозь сны. Цвет, который я вижу первым, как просыпаюсь.

Как пылающий факел.

Хотела бы я понять, что это означает.

Боги играют в сражение на костях.
Кости сверкают в воздухе, падают на ребро.
Верить в случайность - безумство и горький яд.
Верить в себя означает играть назло.

Путь победителя - путь по дороге сна
Через стеклянную крошку и изумруд.
Путь побеждённого - сотни кривых зеркал.
Сны отражаются в них и ужасно врут.

Кости меняются, та же идёт война.
Боги играют долго, пока им не надоест.
Новые лица, эпохи, сражения, времена.
Та же решимость в глазах и холодный блеск.

Боги не помнят, кто развязал войну.
(Если константа рухнет, то что им творить теперь?)
Зная, что понимание - ключ ко всему,
Я ухмыляюсь.

И молча толкаю дверь.

Дружба - это любовь, которая не имеет условий.

И это действительно так.