Нет ничего особенного в том, чтобы выиграть сражение. Нет ничего страшного в том, чтобы его проиграть.

Но знаешь ли ты о чувстве, которое не сравнить ни с первым исходом, ни со вторым - глядя в глаза того, кого столько времени считал своим врагом, вдруг осознать, что все это время вы сражались на одной стороне.

Я не рассказываю здесь ни сказок, ни историй. Однако сегодня я расскажу тебе нечто, очень важное для меня.

Я расскажу тебе о том, что порой мелочи - это алые ариадновы нити, код бесконечного лабиринта, по которому блуждал Тесей. И в одном из отражений этого лабиринта ты и был тем Тесеем.

Я расскажу тебе о том, что порой одна мелкая, незначительная деталь способна связать двоих крепче, чем метр стального троса в обхвате. О том, что незначительные вещи - на самом деле очень-очень значимые.

Как та чашка кофе, выпитая с удовольствием человеком, который не любит кофе.

Как та случайная книга, которую ты хотел прочитать, но не смог отыскать в интернете.

Как звон монеты, с которым она ударяется об асфальт, прежде чем повернуться к тебе орлом или решкой.

Их очень много. Случайных или не очень ключей. Держа их в руках, ты имеешь возможность открыть двери во многие миры.

И так начинается самое увлекательное путешествие.

- Приглашаю тебя на свидание в лес. Будем гулять на расстоянии двух метров друг от друга.
Я скептически смеюсь.
- Учитывая ситуацию, я - последний человек в мире, которого тебе стоит звать на свидание.
- Да плевать. Заражай. Умру счастливым.

Или коротко о том, как свести на нет интересное, в общем-то, общение. Ненавижу идиотов.

Сегодня узнала, что мы с коллегами - контакты второго уровня. Так как мы фармы, отсидеться дома не получиться.

Запросили у начальства выбить нам тесты. Пока полет нормальный.

За последние сутки я потеряла счёт количеству своего сна. Сколько часов я в сумме проспала? Пятнадцать? Шестнадцать? Я открываю глаза, и мне снова хочется спать.

А ещё у меня, кажется, температура. Гребаная усталость.

Я сижу на кухне Эл и пью зеленый китайский чай с куском шоколадно-вишневого пирога. Эл рассказывает много интересного, но я погружена в свои мысли и ловлю нить разговора лишь через слово.

Как будто кто-то щелкает в голове маленьким тумблером. Один-ноль. Ноль-один.

Вокруг меня слишком много людей, информации, лишних эмоций. Но испытание временем пройдено лишь немногими.

В то время, когда я нуждаюсь в поддержке, крысы бегут с корабля. Пришла пора от них избавляться, Женя. Ты и так слишком долго ждала. Хватит. Сражайся уже, как привыкла. Без страха. Одна.

Катарсис и очищение. Блики тёмного света на антоцианово-синих крыльях.

Говорить с Огненным - все равно что опускаться в прохладную синеву Бездны в ее лучшие времена.

В моей голове - рациональность и тишина, совершенство рассвета после алой ночи.

Perfect blue.

Лежу, придавленная к спинке дивана чужим теплом. Кончики пальцев лениво рисуют узор иероглифов на мягкой ткани.

"Гнев".
Я стираю одну букву и заменяю её на другую. И этого достаточно, чтобы отразить смысл слова в зеркале, сделав его противоположным по своей сути.
"Лёд".

Люди рядом со мной - алфавит Футарка.
Переменная, но константа.

В пятницу после работы собрались с коллегами выпить. Говорили обо всем: от смены зимней резины на летнюю до влияния костров испанской инквизиции на генетический код человечества. Сказал бы мне кто-нибудь год назад, что мне будет настолько комфортно в компании столь разномастных людей, я бы не поверила. Но это факт.

Для того, чтобы рисовать портреты людей, не нужно быть художником. И, по хорошему, не нужны ни кисти, ни краски, ни чистый холст. Достаточно спектра собственных ощущений.
***
Портрет первый - "Фильмы, которые я смотрю перед сном".

У меня достаточно времени на сон и много времени по вечерам. Будильник стоит на девять утра, как обычно. А в девять вечера я выбираю фильм, чтобы посмотреть его перед сном.

Придирчиво подбираю по жанру. Читаю сюжетный костяк. Изучаю отзывы. Пока, наконец, определяюсь с выбором, почти двенадцать. Включаю. Спустя полчаса окончательно забиваю на происходящее на экране, но заставляю себя досмотреть до финала под бесконечные паузы на кофе.

Свет в моей комнате гаснет в четыре утра. Заснуть удается лишь в пять. От яркого света в окно я просыпаюсь в семь тридцать.

Наверное, в следующий раз я постараюсь лечь спать. Просто лечь спать, без всяких фильмов. И выспаться наконец-то.

Ты - этот фильм, который я смотрю вопреки тому, чтобы выспаться, хотя даже не помню сюжета.
***
Портрет второй - "Язык, на котором я говорю".

Я стою в магазине в чужой стране в очереди на кассу, руки сжимают корзинку продуктов. Очередь движется медленно, катастрофически медленно. Не понимаю ни слова из тех, которыми обмениваются люди вокруг. Кондиционер не работает, капли пота стекают по лбу. Словно в адском котле.

Передо мной остаётся три человека. Я вспоминаю, что забыла про самое элементарное - купить булку хлеба. "Твою ж налево, ну как можно быть настолько тупой?" - ругаюсь я, не заметив, что делаю это вслух.

"Бегите быстро, я вас пропущу", - неожиданно раздается за спиной.

Ты - это слово, которое значит больше, чем просто набор звуков и букв. Даже если я ненавижу слова.

Прихожу на работу. Раздеваюсь, открываю привычно шкаф с одеждой. Первое, на что падает мой взгляд - полтора литра мартини на полке, где обычно мои ботинки красуются.

- Это что? - спрашиваю я у коллеги.
- Как это что? - отвечает она. - Планы твои. На вечер пятницы. Ещё вопросы есть?

Так и живём.

Когда-то девятнадцать было моим любимым числом.

С тех пор утекло много воды. В моей жизни произошло много событий, связанных с ним. И всё изменилось.

Для меня девятнадцать - это число искажения. Это словно смотреться в зеркало и видеть там отражение, как две капли воды похожее на тебя, но принадлежащее не тебе. Оно переворачивает вещи с ног на голову: хорошее становится плохим, плохое - хорошим.

Но сколько бы лет ни прошло, это число все так же будет будоражить мои мысли. И если когда-нибудь на моем теле появится татуировка, она определенно будет связана с ним.

"Лишь Наблюдатель увидит суть. Но сторона искажения зависит от глаз смотрящего".

Из-за повальной истерии народа по антисептикам люди, которым они нужны для работы, вынуждены придумывать какие-то неимоверные ухищрения, чтобы их достать.

Привезла сегодня своему мастеру маникюра литр септоцида. Почувствовала себя каким-то подпольным наркодилером, честное слово.

"Looking through distorted eyes
A mirror that I can't recognize.
No way out, no exit signs.
I try to make myself believe
I'm only in a lucid dream.
It's like another world exists.
I wanna go back into the abyss".

Сны, которые мне снятся, - удушливый тёмно-красный костёр, выгорающий в антрацитово-чёрный пепел. Даже во сне я чувствую сердце Двуликого мира, и тем более не могу избавиться от этого ощущения наяву - оно давно не горело настолько пылающим алым, так, что синего, кажется, не осталось вовсе.

Я открываю глаза, и взгляд Алого Лорда прожигает меня дотла.
- Нет ничего хуже тлеющего костра, - растягивая слова, произносит он, - однажды решив, что нет смысла гасить угли, ты рискуешь быть уничтоженным в пекле пожара, вышедшем из-под контроля.
- Тебе лучше заткнуться! - я почти что рычу. - Исчезни, мать твою.
Кожу опаляет удар пощёчины. Он скалится, но исчезает.
***
На улице светит солнце, но дует все тот же холодный ветер. Время рассчитано мной идеально: я успеваю спуститься по лестнице именно в тот момент, когда поезд подходит к платформе и с лёгким шипением открывает двери. И только тогда понимаю, что я не помню номер вагона.
- Твою рыжую голову сложно было не заметить. По трем пропущенным от тебя было ясно, что ты приедешь меня встречать.

Я улыбаюсь. (Не слышать бы этих криков Бездны, не видеть бы пелену чёрно-алого перед глазами. Я не хочу. Это чувство похоже на зверский голод, но только хуже). Быть рядом, но не смотреть в глаза, потому что в моих слишком сильно заметны отблески этого пламени.
- Ко мне поедем?
- Нет, - качаю головой. - Пить кофе и есть круассаны. (Как будто кофейный запах заставит нырнуть меня с головой во флешбеки пятилетней давности и на мгновение прикоснуться к синей прохладе. Конечно.)
- Окей. Погнали.
Пока мы добираемся до моей новой любимой кофейни, уже смеркается. Я наугад заказываю круассан с чем-то медовым и корицей, и он оказывается посыпанным сверху кусочками миндаля, запеченными в хрустящей карамельной оболочке. Вкусно, и кофе тоже вкусный. (Сфинкс раздирает лапами воздух и рычит, сотрясая Бездну.) У меня едва заметно дрожат руки. Разумеется, попытка заглушить этот голод с треском проваливается.
***
- Вернись, мать твою, Жестокий, - тихо-тихо прошу я, вглядываясь в пустоту. Но он не приходит, и я остаюсь один на один с этим алым огненным морем. Без синевы этих глаз, дарующих мне хоть призрачное, но спокойствие.

Я так устала вести это сражение в одиночестве.

Мир превращается в сборище идиотов.

Из-за того, что все так сходят с ума по коронавирусу, в моей сумке прочно поселилась банка таблеток Луцетама - мучительные головные боли сосудистого генеза стали преследовать меня постоянно. Попробуй не чувствовать стресс, когда за день на тебя выливается поток одних и тех же истеричных воплей.

"А маски есть? В смысле нет?! Ни одной? А вы точно посмотрели? Даже для меня нет? Не верю!!! Вы там совсем охуели? Все в Китай отправили?"
"А хлоргексидин? Дайте шесть штук сразу!"
"А перекись?"
"А перчатки?"
"А антисептики? В смысле спиртовых нет? А гелей тоже нет? А где есть? В смысле, вы не знаете? Вы должны все знать!!!"
"А антибактериальные салфетки? Как это раскупили??"
"А арпетол?"
"А парацетамол? Дайте пять пачек сразу, а то потом нигде не будет."
"А дайте что-нибудь от коронавируса".
"А мне что теперь, умирать?"
"А президент сказал, что у нас все есть. Президент не может врать".
"По телевизору сказали, что маски есть. Безобразие!"
"Настойку прополиса мне дайте. На маску буду капать. Что значит, это бред? Вам лишь бы на нас нажиться!"
"А боярышником можно руки протирать??"
"А вы почему без маски работаете?"

Весь мир кричит про карантин и самоизоляцию. И в этом был бы (и есть в адекватном обществе) смысл. Но объясните это тем сумасшедшим бабкам, которые на своих двоих обязательно обойдут все аптеки города с криками про аптечную мафию и охуевших нас, запишутся ко всем врачам в поликлинику (ведь там не должно быть очередей, коронавирус же, думают все, абсолютно, мать вашу, все бабки мира) - те люди, которые в первую очередь должны сократить число контактов и ради которых и затевается карантин.

Про гречку, туалетную бумагу и рухнувший рынок валюты я даже не буду шутить. Работая в аптеке, я и так ощущаю себя в первом ряду кинотеатра этого хоррор-шоу человеческого идиотизма.