Так как я уже почти год работаю, сегодня мы с коллегами празднуем День Медика.

Всем врачам и провизорам - силы и стойкости в этот непростой период. Вместе мы можем многое.

Всем людям на планете - здоровья. Это одна из самых ценных вещей, которая у нас есть.

Не болейте.

Дочитала "Туманность Андромеды", которую посоветовал мне Огненный, и удивилась тому, насколько некоторые мысли из этой книги напомнили мне "Непобедимого" и "Солярис" Станислава Лема. Как будто два незнакомых человека писали об одном и том же разными словами.

Я открыла диалог ВК и задумалась. Когда-то давно делиться мыслями от прочитанных книг, прослушанной музыки, просмотренных фильмов было для меня невероятно важным - ведь это очень простой способ коммуникации, когда хочешь напрямую коснуться души собеседника, избегая лишних слов. Я долгое время не пользовалась им, и сейчас это было не так просто, как раньше.

Ощущения я испытывала странные. Как человек, много лет находившийся в мире сплошной черноты и вдруг увидевший, что мир состоит из движения, звуков, запахов, красок.

Я нервно коснулась клавиатуры смартфона и начала набирать сообщение. "Человек отправился навстречу иным мирам, новым цивилизациям, до конца не познав собственной души: ее закоулков, тупиков, бездонных колодцев, плотно заколоченных дверей..."

Забирала Солнечную с работы. Девять вечера, выходной - парковка машины превращается в тот ещё квест.

Подъехали к дому.

- Выйди, - говорю, - пожалуйста, а то задом во двор заезжать придётся. Поможешь, если что.

Включаю заднюю передачу, заезжаю в какой-то угол недалеко от подъезда, довольная собой.

Стук по машине, оглушительный ржач. Оборачиваюсь в зеркало - Солнечная рядом с ментом стоит и жестом показывает - паркуйся, мол, в соседнем дворе, тут нигде уже нельзя.

Успешно завершив сей квест, выхожу. Солнечная продолжает заливаться смехом.

- Ты чего? - спрашиваю. - Тут же вроде можно.

- Да не в этом дело. Мент как меня увидел - говорит такой - девушка, вы скажите своему мужу, что тут парковаться нельзя, штраф будет.

Выражение лица того товарища, когда мы перед его носом прошагали к подъезду, заслуживало Оскара. И только тогда, когда за нами захлопнулась дверь, я поняла, что мои права все это время лежали в квартире Солнечной.

Однако здравствуйте.

Я люблю прикасаться к людям через призму историй. Это чувство…

Как будто звёзды, светившие в их мирах, вдруг решили светить и мне. А я тот путник, стоящий на берегу Соляриса.

Я не могла ожидать, что путь, по которому я шла, приведёт меня сюда. Туда, где я уже однажды была в роли чужого странника.

Но, так или иначе, это уже другая история и другая я.

Я соскучилась по твоим рассказам.

Если бы в мире не было стен - как бы люди узнали о том, что сквозь них можно проходить?

И вот она я - лечу, не разбирая дороги, без всякой брони и доспехов. Не глядя под ноги, ведомая только смутным желанием. Как будто и не было той стены.

Захочешь - протянешь руку, захочешь - столкнёшь в обрыв. И нет никакого страха, нет разницы между тем и этим, никакого правильно и неправильно.

Я доверяю и доверяюсь.

Возвращаясь пешком с работы, я сделала небольшой крюк через хозяйственный магазин рядом с рынком, чтобы купить клей для виниловых обоев. Быстро определившись с выбором, я расплатилась на кассе, кинула клей в сумку и вышла на улицу.

Меня встретил порыв холодного пронизывающего ветра, совсем нехарактерного для июня. Начиналась гроза - небо затянуло тучами, а где-то вдалеке раздался глухой раскат грома. Я плотней запахнула куртку и ускорила шаг, проходя сквозь стихийно образовавшиеся торговые ряды с овощами, рассадой и прочей мелочью.

Ветер донёс до меня запах ландышей. Мои любимые цветы. Я остановилась, сдёрнув на шею наушники. Их было много, этих белых букетов - почти на каждом втором метре по другую сторону дороги. Я наугад подошла к одному из лотков с цветами.

- Сколько стоит? - спросила я.

- Полтора рубля.

Я кивнула, доставая из кармана мелочь. Цена показалась мне до неприличия смешной.

С неба упали первые капли дождя. Настоящая гроза же застала меня на полпути к дому, с рёвом обрушившись мне на плечи. Вспышка молнии рассекла небо на несколько неравных частей.

Я подставила лицо дождю, сжимая в руках букет, и рассмеялась. Я смеялась, как всегда смеюсь, когда гроза застигает меня врасплох, не замечая, как влезла ботинками в лужу.

Я смотрела на грозовое небо, как множество гроз назад, и видела все их в одной, как кадры на киноплёнке: вот мне одинадцать, и в доме выбило пробки, а я открыла окно и немножко боюсь подойти закрыть; вот мне тринадцать и я в лесу в летнем лагере, тайком выбежав на балкон; вот мне восемнадцать, и я сжимаю стаканчик латте в кофейне в насквозь промокшей рубашке, хлюпая носом; мне девятнадцать, и я возвращаюсь с вокзала домой босиком, сжимая в руке босоножки, а завтра на практику; вот мне уже двадцать один, и я греюсь в машине, а по полу разбросаны те же белые ландыши; вот мне стукнуло двадцать три, и я возвращаюсь домой из ресторана немного пьяная, наивно решив прогуляться пешком; и многие, многие, многие воспоминания, потерявшиеся в моей голове, но ожившие на мгновение.

Я стояла, как будто застряв во времени - мокрое пятно в чёрной одежде, с прилипшими к кожаной куртке рыжими волосами - а в воздухе чувствовался озон и одуряющий запах ландышей.

Сегодня за полтора рубля я купила прекрасное воспоминание.

Любая истина как натянутая струна.

Она звенит, откликаясь на пальцы того, кто попробовал к ней прикоснуться. Чуть громче. Чуть тише. Вибрирует в резонансе. Дрожит, затихая. Касается чьей-то души. Иногда она может порваться. И новая струна, заменившая предыдущую, уже никогда не издаст такой же звук, как бы ни была на неё похожа. Так рождаются исключения из правил.

Но мелодия - остаётся ли она всё той же?

Когда-нибудь стрелки последних часов остановятся.

Замрут автострады и двигатели машин, замолкнут все радиостанции и тв-каналы. Никто не окликнет меня по имени, и не раздастся эхо моих шагов. Кипящий чайник не засвистит, а уличный музыкант не коснётся натянутых струн мозолистым пальцем.

Когда тишина станет громче всех в мире звуков, я снова услышу прекрасную песню, которую мне уже доводилось слышать однажды. Мелодию юных звёзд в зарождающихся вселенных. Треск метеоритов, что распадаются яркими факелами в верхних слоях атмосферы. Биение квазаров в бесконечных галактиках. Эхо живых сердец.

И тогда я снова верну то утраченное чувство, по которому тосковала всю жизнь.

Записалась на причёску и макияж на свадьбу. Бонусом получила от Кейт предложение на ближайшие несколько выходных побыть её моделью.

Вспомнила то ощущение, когда Солнечная заплетает мне на ночь косу, и согласилась.

Посмотрим, что из этого выйдет.

Желать.

Я имею право желать.

Я слышу, как шёпот мыслей становится внутренней силой. Как обретает поверхность, форму, звучание, цвет.

Я слышу, как гулко колотится сердце во время панической атаки. Мне нужно время для осознания того, что я могу отпустить контроль.

Пока нет. Пока ещё нет.

Но это чувство - начало моей эволюции.

Мне снится сон.

Мы стоим на середине широкого деревянного моста под палящим солнцем, и я, перевесившись через перила, смотрю на бурлящую реку. Внизу исчезают и появляются маленькие водовороты. Белая пена с шумом разбивается о песок.

- Жаль, что я не могу стать течением и уплыть отсюда.

- Глупое желание.

- Какое есть.

- Зачем пытаться сбежать от людей, если они будут везде, куда бы ты ни направилась?

- Я не бегу от людей. Я люблю их своеобразно. Я убегаю от мира, которому не принадлежу.

И начинаю рыться в карманах. На дощатый пол падают телефон, зарядка, паспорт, свёрнутые наушники, права, банковские карты, ключи от машины, ключи от дома, часы.

- Всё это не часть меня. Но это мир, о котором я не просила.

Он молча смотрит на то, как я расстёгиваю застёжку на сандалиях, снимаю их и ставлю рядом с горой растущего хлама.

Я ухожу прочь, чувствуя под ногами шершавость дерева, а солнечные лучи бьют мне в лицо.

Игнорирую сообщения Зеркальщика уже несколько дней. Не могу собраться с мыслями и чувствую за это вину, несмотря на прекрасное понимание абсурдности этого состояния. Попытка заставить себя заговорить ничем, кроме беспричинных слёз, не заканчивается.

За несколько месяцев я совершенно отвыкла от спокойствия. Открыла заново "Сферу" Дэйва Эггерса в надежде, что эта шоковая книжная терапия приведёт меня в чувство.

Хочу, чтобы Илон Маск подарил мне билет в одиночный шаттл. Желательно в один конец.

Иногда Вселенная любит злые шутки.

Решив поспать днём, я внезапно проснулась от ощущения резкого удушья. Провод наушников обмотался вокруг моей шеи четыре раза сложной запутанной петлёй.

Играла песня "Hurt" Джонни Кэша, вызывающая у меня вьетнамские флешбеки.

Только, блять, премии Дарвина мне не хватало. С вьетнамскими флешбеками бонусом.

Когда мир даёт тебе очередную пощёчину, ты забываешь о том, что это - лишь форма заботы, к которой ты не привык. Ты злишься. Становишься лучше, мудрее, опытней.

Притягательней.

Как орхидея, цветущая от перепада температур.

Ведь если мир бы тебя не любил, он бы просто оставил тебя в покое. И ты засох бы, как комнатное растение в маленьком пластиковом горшке.

Эти удары плетью - самый нежнейший шёлк. Жестокость - это просто иная форма любви.

Всё есть любовь.

Ты рассказываешь мне очередную тайну; множество маленьких чёрных тайн, что касаются кожи паучьими тонкими лапками, плетут смертоносную нить на ключицах и шее.

Выживают лишь параноики, я - параноик чёрт знает какого порядка, но жаждущий вечно адреналина, ходящий по краю каната.

Мне нужно доверие, но мое к тебе не такое. Твои скелеты в шкафу - единственная причина тебе доверять. Мой бронежилет, пуленепробиваемое стекло.

Мне нужно совсем не это. Но вот в чём вопрос: способна ли я вообще на это?